Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]

— Привет, старина. — Хоппи торопливо принялся пилить веревки складным ножом. — А мы-то думали, что ты нас наколол…

— Это меня накололи, — заворчал Сэмми, осторожно шевеля затекшими пальцами. — Ну, спасибо. Эти сволочи хотели, чтобы я подох от голода. Срочно нужно подкрепиться.

— Разве ты не слышал нас? — перебил его Саймон. — Ты мог сэкономить нам массу времени, если бы закричал.

— Бесполезно. Комната практически звуконепроницаема. И как я мог догадаться, что за гости ко мне пожаловали? — Сэмми на негнущихся ногах прошелся по комнате и задержался у двери. — Пришлось взломать? Ремонт мне станет в копеечку. Черт, пошли наверх. Умираю от голода.

Первым делом он достал из холодильника бутылку пива и вылил ее содержимое в бездонную утробу. Потом вытер губы волосатой лапой, и в его глазах появилось недоброе выражение.

— Проклятый двурушник! Нет, не ты, Хоппи. Пейте пиво. Одну секунду.

Вернувшись к холодильнику, он извлек блюдо холодной свинины.

— Что же все-таки произошло? — поинтересовался Святой.

— Фингерс Шульц, — громко чавкая, выдавил из себя Сэмми. — Никому не верю. Грязная свинья! Три года вместе, думал, могу на него положиться, а он списал меня в тираж и нашел другого покровителя.

— Короля нищих? — вырвалось у Темплера.

— Не знаю, о ком вы. Шульц привел сюда Фрэнки Вейса. Они забрали того парня, а вместо него засадили меня. Забавно, но бедняга вовсе не был рад своему освобождению.

— Предчувствия его не обманули, — хладнокровно заметил Саймон. — Они допросили его с пристрастием, а потом вышибли из него дух.

Сэмми перестал жевать и отправился к холодильнику за новой бутылкой пива.

— А кто мне заплатит за ремонт подвала? — неожиданно спросил он. — Всего-то и нужно было просунуть проволочку между кирпичами. Ломать-то зачем?

— Ну и сколько ты хотел получить за ремонт?

— Скажем, пару сотен.

Святой улыбнулся.

— Что за совпадение! Гонорар, который я беру за спасение из подвала связанных людей, умирающих от голода, — ровно две сотни баксов. Будем считать, что мы в расчете?

Сэмми беззлобно буркнул:

— Я и не рассчитывал, что вы заплатите. Фингерс рассчитается за все. Правда, боюсь, после нашей дружеской беседы ему будет трудно выписывать чеки.

Саймон с удовольствием закурил.

— Возможно, вас заинтересует одна небольшая деталь… Чтобы бросить на меня тень подозрения, они оформили дарственную на этот дом — на мое имя. Теперь их цель ясна. Оспаривать дарственную ты уже не мог, а если здесь когда-нибудь обнаружили твой труп, то это выглядело бы делом моих рук… Король — довольно предусмотрительная личность, не так ли?

Сэмми удивленно уставился на него с лицом, искаженным гримасой неподдельного страдания.

— Вы хотите сказать… что этот дом теперь ваш?

На глаза навернулись слезы, он в отчаянии рассматривал убранство своего жилища.

— Не переживай — я его верну, — великодушно успокоил Святой. — Все, что мне от тебя нужно, — это немного информации. Можно было понять из разговора Фрэнки с Фингерсом, где скрывается их хозяин? Или, может быть, они хотели сначала увезти куда-нибудь Малыша?

Сэмми с натугой обмозговал вопрос. Наконец заговорил.

— Я не стукач, но после всего, что эти грязные свиньи сделали со мной… Правда, они особо не трепались. Вот только когда Шульц предложил заняться парнем на месте, Фрэнки возразил, что их уже ждут у Элиота. Вот и все.

Юниац прервал свое затянувшееся молчание и оторвался от бутылки бурбона, которую он раскопал среди припасов хозяина. Трудно сказать, что было тому причиной: то ли бутылка опустела, то ли мыслям в голове стало тесно.

— «Элиот-отель»? Но мы же только что оттуда…

— Мы его даже не обследовали, как следует, — перебил Темплер. — Просто мысль о тайнике мне пришла именно там. Времени у нас было мало… Одну минуту! — Саймон вскочил со стула. — Сэмми, они говорили «у Элиота» или «в Элиот-отеле»?

— Фрэнки сказал «у Элиота»., Ни о каком отеле разговора не было.

— Так оно и есть, — пробормотал Святой себе под нос. — Если бы речь шла об «Элиот-отеле», то сказали бы «в отель» или просто «в Элиот». Вряд ли это прозвучало бы «у Элиота»… Хоппи, в путь немедленно!

Юниац покорно повиновался.

— О’кей, шеф.

— А пятерку за бурбон? — мгновенно среагировал Сэмми, и тут же в его волосатой лапе оказался чек, выписанный Темплером. — Чуть не забыл. Не трогать Фингерса, оставьте его мне. Очень хочется с ним побеседовать наедине.

— Постараемся, — бросил Саймон на ходу.

Из мотора он выжал, все, что мог, и вскоре они уже подъезжали к своему отелю: Святой был уверен, что Кирни меньше всего будет ожидать его там. В номере они нашли письмо из агентства по торговле недвижимостью.

«Уважаемый мистер Юниац!

Наконец, мы можем сообщить Вам имя хозяина дома 7024 по Келли-драйв. Он принадлежит Стефану Элиоту. Полагаем, его заинтересует Ваше предложение о…»

Дальше читать было незачем. Святой сунул письмо в карман.

— Хоппи, в машину. Предстоит небольшое дельце.

Зазвонил телефон на столике у портье. Тот поднял трубку.

— Ночной дежурный у телефона… — Глаза его встретились со взглядом Святого. — Да, он только что вошел…

Саймон пристально наблюдал за ним. Не выдержав его взгляда, тот отвернулся. С видом человека, которому незачем спешить, Темплер неторопливо закурил, пытаясь уловить обрывки разговора.

— Хорошо, я сделаю все, что можно, — і наконец ответил портье невидимому абоненту и повесил трубку.

Саймон направился к выходу.

— Э-э, мистер Темплер…

— Я вас слушаю, — повернулся к нему Святой.

— Звонил управляющий, — промямлил портье, отводя глаза в сторону, — вам ошибочно выписали лишний счет. Он сейчас же хотел уладить это дело.

— С удовольствием побеседую с ним, но только утром, — с готовностью согласился Темплер, — действительно, в моих счетах много лишнего.

— Он уже спускается. Если вы могли бы подождать пару минут…

Клерк растерянно замолчал, а Саймон наградил его обворожительной улыбкой.

— Боюсь, не смогу. Я очень спешу. Но когда сюда приедет лейтенант Кирни, передайте ему от меня привет и вот этот конверт.

Он положил ему на стойку письмо из агентства по продаже недвижимости и пустился вслед за Хоппи к выходу прежде, чем портье пришел в себя.

Темплер почти автоматически управлял своим автомобилем, на большой скорости проскальзывая между машинами, продираясь сквозь заторы. Фары встречного транспорта время от времени выхватывали из темноты его четкий, точеный профиль. Думал он только о Монике. Воображение рисовало ему кошмарные сцены.

— Я идиот, Хоппи, — тихо обронил Святой. — Только глупец мог думать, что ее удастся удержать в стороне от происходящего. Она — человек действия… Видно, снова переоделась в лохмотья и отправилась в «Элиот-отель». Но после того, как Малыш раскололся, ей не удалось продержаться и минуты. И пока я прошлой ночью гадал, лежа на койке в этой дыре, почему они ничего не предпринимают, то ошибался. Все были заняты Моникой. — В его голосе появился налет горечи.

— И теперь она в их власти, обо мне им тоже почти все известно, кроме одной мелочи — где меня искать. Представление завершается.

— Кто бы мог подумать, — с неподдельным изумлением произнес Юниац. — Этот старый козел — Элиот!..

Саймон промолчал.

Дом на Келли-драйв были столь же мрачен, как и во время их последнего визита. Окна, наглухо закрытые ставнями, делали его похожим на слепца.

Саймон направился к черному ходу, Хоппи следовал за ним по пятам. Конструкция замка уже была ему знакома, так что много времени не понадобилось.

Они шагнули в темноту. На кухне капала вода из крана, нарушая мертвую тишину этого склепа. Потом они очутились в комнате, из которой можно было попасть в подвал, где происходило посвящение в братство нищих.

От толчка Саймона дверь слегка приоткрылась. Темнота за дверью казалась еще гуще. Он настороженно прислушался. Ни звука, ни шороха. Зная по опыту, что спешка здесь плохой помощник, Саймон переложил пистолет в другую руку и приоткрыл дверь пошире.

Инстинкт подсказал ему — здесь кто-то есть. Послышался слабый шорох, сердце его учащенно забилось. Откуда-то снизу донесся приглушенный стон.

— Что это? — выдохнул Юниац.

Святой сразу понял, кому он принадлежит. Их маскировка стала ненужной.

— Это Моника, — сказал Хоппи и сбежал вниз по ступенькам.

Свет фонаря выхватил из темноты койку с лежащей на ней Моникой. Руки ее были привязаны к спинке кровати. Как он и ожидал, она была в нищенских лохмотьях, как в день их первой встречи. По лицу размазан грим. Глаза закрыты, но, когда свет упал на лицо, она зажмурилась еще сильнее.